Афанасьев Анатолий - Командировка
Анатолий Владимирович Афанасьев
КОМАНДИРОВКА
Роман
Новый роман Анатолия Афанасьева - о крупном современном московском НИИ
с его скоростями, с накалом не всегда заметных глазу страстсй, атмосферой
постоянного поиска.
Мысль о том, что такие понятия, как честь, совесть, порядочность,
неотделимы от высокой гражданской позиции, составляет идейный стержень
романа.
Предисловие
Необходимо, видимо, сказать несколько слов перед тем, как читатель
откроет дневники Виктора Семенова. Начать с того, что я знал Виктора со
школы, мы учились вместе с шестого по десятый класс. Он был одним из тех,
кого в социологии называют "неформальным лидером". Внешностью Виктор
обладал самой заурядной, затрудняюсь даже ее описывать, тем более по
прошествии стольких лет. Самым обыкновенным было и его поведение, если не
считать того, что Виктор не имел закадычных друзей, держался особняком и
отчужденно, - это большая редкость в мальчишеском коллективе, и она
свидетельствует, на мой взгляд, либо о сильном и скрытном характере, либо
о врожденной склонности к мизантропии. Сидел он всегда на задней парте,
часто один, и имел обыкновение вдруг отпускать ядовитые замечания как в
адрес товарищей, так и в адрес преподавателей. Замечания эти порой бывали
грубы, порой достаточно остроумны, но всегда неожиданны и парадоксальны, а
потому вызывали общий, несколько нервический смех. Постепенно в классе
возникла атмосфера оглядывания на парту, где сидел в небрежной позе Виктор
Семенов: кому охота стать предметом осмеяния, пусть и мимолетного.
За некоторые, особо рискованные шуточки учителя выставляли Виктора из
класса, и он выходил с таким видом, будто получил медаль.
Учился Виктор хорошо, но рывками. Мог получить подряд несколько троек,
зато вскоре с лихвой покрывал их пятерками. Двойки доставались ему редко,
да и то большей частью от тех учителей, которые, не любя его ча злой язык,
готовы бы и подлавливагь на любом пустяке.
Виктор Семенов казался мне недобрым, недалеким и плохо воспитанным
человеком, и когда в десятом классе мы сошлись довольно близко, то были
удивлены и он и я. Дружить мы не дружили, нет, но откровенные беседы между
нами случались, и я узнал Виктора лучше. В нем жила удивительно сильная
даже для юных сердец страсть к самоутверждению любой ценой, но так как по
натуре своей, по складу ума он был не деятелем, а скорее созерцателем, то
эта страсть незаметно вылилась в насмешливо-ироническое отношение ко всем
и ко всему. Удачи и достижения других он относил, как правило, в разряд
случайностей, закономерностью признавал повсеместный серый
интеллектуальный уровень. Виктор не был завистлив и считал, что будущее
достаточно просторно, чтобы расставить все по своим местам. В будущем он
видел себя на вершине славы и почета и не стесняясь оповещал об этом
любого готового его выслушать без предубеждения.
При этом, как ни странно, он не выглядел и хвастуном. Скорее производил
впечатление человека, стоящего у подножия крутой горы перед началом
восхождения и посылающего провожающим милостивый и лукавый привет.
Впрочем, оценки своп я привожу по памяти, на которую всегда накладывает
отпечаток груз и опыт прожитых лет.
После школы Виктор успешно сдал экзамены в технический вуз, а меня
судьба начала швырять об острые углы. которые принято называть "школой
жизни".
Изредка, раз в полгода, мы встречались с Виктором, иногда случайно,
иногда сговаривались, поддаваясь сентиментальному желанию хоть на часок
возвратиться в очаровательный ми