af8cb938     

Ачасоев Дмитрий - Хэллоуин



Дмитрий АЧАСОЕВ
ХЭЛЛОУИН
Я построил Машинку. В ней много замечательных колесиков, деловитых
шестеренок, сверкающих стеклышек и прочих штуковин. Она жужжит, как
здоровенный жук, когда движется вперед, она шелестит бабочкой на пути
назад, на поворотах она скрипит, как сверчок. На ее левом боку я написал:
"Сепаратор турбо", а на правом - "Чик-чик тарантул". Она и вправду чем-то
похожа на шустрого паука-сенокосца, хотя в ней есть сходство и со
скорпионом. В общем, она очень красивая, моя Машинка. Только вот Джин
испугалась и сказала: "Это какое-то твое очередное безумие, которое ничем
хорошим не кончится". Мне понравились эти слова и я написал на Машинке
спереди: "Мое очередное безумие, которое ничем хорошим не кончится".
Когда я был совсем маленьким, я очень хотел попасть в Корею. Мне не
повезло. Война там кончилась, когда мне было восемь лет, и в утешение отец
купил мне роскошный механический конструктор (Fiftееn вucks, sir!) Тогда
же я и построил свою первую Машинку, жалкое подобие муравья, которая
издохла на третьей минуте жизни, но я не унывал. Мне удалось сэкономить на
школьных завтраках, и через два года я купил себе второй, куда более
шикарный конструктор (Forty вuсks, sir!). Еще через восемь лет я,
окрыленный своими первыми удачами и юношеской наглостью, приехал в Бостон,
поступать в Массачусетский технологический институт, куда, к сожалению,
без особых усилий поступил. Там же, в Бостоне, я познакомился с Элен.
Оценив ее по достоинству, я ринулся в бой. Три года ушли на покупку
букетов, сочинение пламенных писем и прочую любовную чушь; кончилось все
тем, что я надоел ей до крайности и обычно уравновешенная и дипломатичная
Элен заявила, что не может любить человека, жесткого, как жужелица. Не
успел я по-настоящему расстроиться, как подоспела Вьетнамская война, благо
в тот год я уже был выпускником МТИ. В отличие от Кореи, во Вьетнам я уже
не рвался и частенько, трясясь в вертолете над утомительной зеленью
тропических джунглей, жалел, что не получаю от этого ни малейшего
удовольствия. Тем более не доставил мне удовольствия вьетнамский
пулеметчик, который сбил нас однажды над дельтой Меконга. С горем пополам
удалось посадить вертолет и мы, по колено в болотной жиже, приняли бой. Я
- плохой пехотинец, и если бы не Бак Стенли, мой приятель еще по МТИ,
гроза университетских баскетболистов, интеллектуал и сердцеед, то Америку
я увидел бы только из уютного цинкового гробика. Благодаря же Стенли, я
выжил и вернулся.
Говорят, после Вьетнама я постарел на десять лет. Не знаю, не знаю.
По крайней мере, поумнел я на все двадцать, но и это не помогло. Элен
вышла замуж за героя Вьетнамской войны Бака Стенли и, в конечном счете,
это было справедливо. Все-таки Бак скрутил за меня не одну узкоглазую
башку и я, не держа обиды - по крайней мере на поверхности - явился к ним
на свадьбу, где и произошел один забавный инцидент. В разгар веселья я
встал и, дождавшись тишины, произнес тост. Я предложил выпить за мою
эволюцию. Конечно, это было не скромно, зато имело определенный смысл.
Никто, правда, ни черта не понял, но захмелевшим гостям было плевать, и
они, в очередной раз обозвав меня большим чудаком, все-таки выпили. Элен
презрительно пожала плечами, а Бак отозвал меня в сторонку и, похихикивая,
от всей души пожелал мне успехов в эволюции. По-моему, это была идиотская
шутка.
Бак не знал, что в шесть лет я стремился в Корею. Да и в противном
случае ничего, кроме парочки добродушных, но нелестных замеч



Содержание раздела